Том 162, № 2 (2024)

Обоснование. В эмбриогенезе рыб желточный мешок является важнейшим провизорным органом. Период его активного функционирования совпадает с эмбриональным и ранним постэмбриональным развитием зародыша. Основная функция данного органа — трофическая. Её реализация у костистых рыб (Teleostei) связана со специализированной структурой — желточным синцитиальным слоем (ЖСС). Ультраструктурные преобразования этого слоя в период гаструляции и раннего постэмбрионального развития, а также его взаимодействие с мигрирующими мышечными волокнами и меланофорами, вероятно, необходимы для эффективного использования питательных веществ развивающимся зародышем. Роль желточного мешка в эмбриогенезе Hemichromis bimaculatus может оказаться несколько шире в сравнении с имеющимися представлениями.

Цель исследования — изучить особенности структурной организации желточного мешка Хромиса красавца (H. bimaculatus) в эмбриональном и раннем постэмбриональном периодах развития.

Материалы и методы. Исследование проводили на 22 эмбрионах и личинках H. bimaculatus с 1-е по 7-е сутки после откладывания икры. Изучали морфологические особенности желточного мешка с использованием световой микроскопии парафиновых и полутонких срезов и трансмиссионной электронной микроскопии.

Результаты. На 2-е сутки желточный мешок был отделён от материала зародыша туловищной складкой. Основной его структурой являлся ЖСС, содержащий многочисленные ядра, микроворсинки, митохондрии и фаголизосомы. Морфологические признаки ЖСС были сходны с таковыми симпластотрофобласта плаценты и свидетельствовали в пользу его высокой функциональной активности. В мезенхиме желточного мешка присутствовали кровеносные сосуды, мигрирующие меланофоры и мышечные волокна. Перидерма, покрытая особой оболочкой, выполняла роль первичной кожи зародыша. Переход личинок Хромиса красавца на экзогенное питание сопровождался значительным уменьшением размера желточного мешка с последующей его инволюцией.

Заключение. Трофическая функция желточного мешка у H. bimaculatus реализуется благодаря ЖСС, который в период гаструляции и постэмбрионального развития взаимодействует с рядом структур, присутствующих в стенке органа. Мигрирующие мышечные волокна способствуют активации желточных гранул; накопление токсичных продуктов обмена связано с меланофорами. Особое строение перидермы обеспечивает защиту желточного мешка и самого зародыша от внешних воздействий.

Обоснование. На текущий момент исследователи описывают существующие проблемы при разработке новых методов лечения фиброза и цирроза печени: плохое качество экспериментальных моделей, недостаточную продолжительность испытаний и отсутствие маркёров терапевтического ответа. Отдельной задачей является стандартизация процесса формирования цирроза печени при доклинических испытаниях, что необходимо для получения за короткий срок точных количественных оценок.

Цель исследования — разработка математической модели формирования цирроза печени при доклинических испытаниях.

Материалы и методы. Фиброз и цирроз печени у крыс-самцов линии Wistar индуцировали свежеприготовленным раствором тиоацетамида в течение 17 нед. Определяли площадь волокнистой соединительной ткани в процентах к площади изображения. Измеряли площадь междольковых вен в мкм². Подсчитывали количества клеток, экспрессирующих маркёр FAP и маркер α-SMA. Уровень экспрессии мРНК генов Vegfa и Yap1 оценивали методом полимеразной цепной реакции в режиме реального времени. Построение математической модели для классификации наблюдений по стадиям осуществляли, используя множественную логистическую регрессию с пошаговым отбором предикторов, с последующим расчётом чувствительности, специфичности и площади под кривой (AUC) с 95% доверительным интервалом на основе ROC-анализа.

Результаты. Разработана математическая модель формирования цирроза печени. Модель основана на значениях двух показателей: клетки FAP⁺ и мРНК Yap1 — и характеризуется хорошим морфологическим и молекулярно-генетическим качеством. Полученное значение площади под ROC-кривой 0,883 позволяет говорить о хороших результатах классификации случаев.

Заключение. Математическая модель даёт возможность дифференцировать стадию цирроза печении от стадии фиброза при проведении доклинических исследований, что послужит основой для изучения патогенеза фиброза и цирроза печени; определения новых потенциальных молекулярных мишеней для антифибротической терапии; снижения числа дорогостоящих, трудоёмких лабораторных исследований.

Обоснование. В настоящее время высока частота встречаемости повреждений кожного покрова, связанных с ожогами, механической травмой, хроническими заболеваниями, поэтому актуально изучение вопросов регенерации и лечения кожных ран.

Цель исследования — провести морфологический анализ заживления кожных ран при использовании экстракта алоэ, гидрогеля и их комбинации в эксперименте.

Материалы и методы. Объектами исследования явились 40 половозрелых морских свинок, которых разделили на 4 группы: контрольную (самостоятельное заживление раны) и 3 опытные (нанесение экстракта алоэ, нанесение гидросорб геля, послойное нанесение препаратов). Готовили гистологические препараты кожи на 3, 7, 14, 28-й день эксперимента. В каждом микропрепарате в 10 полях зрения микроскопа при ×50 измеряли морфометрические параметры в микрометрах (мкм): толщину гнойно-некротического струпа, воспалительного (лейкоцитарного) инфильтрата, грануляционной ткани; протяжённость новообразованного эпителия на 3, 7, 14-е сутки; толщину эпителия, его протяжённость; толщину соединительной ткани в центральной части регенерата на 28-е сутки. Все данные статистически обрабатывали.

Результаты. Использование лекарственных препаратов приводило к уменьшению степени выраженности воспалительной реакции, ускорению образования грануляционной ткани, частичной эпителизации раны к 7-му дню эксперимента, однако более выраженные признаки ранозаживления отмечали при послойном нанесении экстракта алоэ и гидрогеля. Использование лекарственных препаратов вне зависимости от методики применения показало признаки более эффективного заживления раны к 14-му дню. Так, протяжённость эпителия увеличилась в 1,2–1,6 раза, глубина грануляционной ткани — в 1,0–1,2 раза по сравнению с контролем. К концу эксперимента у всех животных произошло полное закрытие раневого дефекта с образованием рубца, но в экспериментальных группах отмечались признаки ремоделирования кожи с придатками.

Заключение. Морфологический анализ показал, что применение экстракта алоэ, гидросорб геля и их комбинации ускоряет процессы регенерации полнослойных кожных ран в эксперименте.

Обоснование. Применение эндоскопической микрохирургической техники позволяет производить щадящие операции по удалению инородных тел крыловидно-нёбной ямки, а также новообразований, прорастающих в неё или из неё растущих. Подобным операциям подвергаются не только взрослые, но и дети от 1 мес. При этом хирургу важно знать детали строения и морфометрические характеристики крыловидно-нёбной ямки. Однако её детальное описание у детей в литературе отсутствует.

Цель исследования — изучить на основе данных компьютерной томографии размеры и форму крыловидно-нёбной ямки, а также взаимное расположение в ней отверстий, пропускающих нервы, у детей 3–5 лет (период сформированного молочного прикуса).

Материалы и методы. Для изучения размеров и формы крыловидно-нёбной ямки проведён анализ анонимных архивных фронтальных и аксиальных компьютерных томограмм 12 детей (24 крыловидно-нёбных ямки) в возрасте 3–5 лет, выполненных в процессе обследования по основному заболеванию (патология головного мозга). Все компьютерные томограммы были получены с помощью спирального компьютерного томографа (Somatom Sensation 64; Siemens, Германия) с эффективным током 63, 120 кВ, толщиной среза 0,5 мм, шагом реконструкции 0,7 мм, коллимацией 12×0,6 мм, Kernel U 70, шириной окна 450 HU и центром окна 50 HU в Университетской клинике Российского университета медицины. Измерения производились в программе Сdviewer после того, как предварительными измерениями были определены достаточно постоянные точки на контурах крыловидно-нёбной ямки на томограммах. На аксиальных срезах, проходящих через крыловидный канал, где они имели наибольшие значения, были изучены наибольшая ширина крыловидно-нёбной ямки (расстояние между передним отверстием крыловидного канала и глазничным отростком нёбной кости), ширина медиальной стенки и по отдельности ширина клиновидно-нёбного отверстия и клиновидного отростка нёбной кости, величина угла отклонения медиальной стенки от сагиттальной плоскости, ширина передней стенки (расстояние между наиболее выступающей кзади точкой передней стенки крыловидно-нёбной ямки до глазничного отростка нёбной кости), наибольшая глубина крыловидно-нёбной ямки (ширина её задней стенки) и ширина крыловидно-верхнечелюстной щели. На фронтальных срезах измерены расстояния от уровня устья большого нёбного канала до переднего отверстия крыловидного канала и до круглого отверстия. По аксиальным томограммам рассчитывали пространственные соотношения между устьем большого нёбного канала и круглого отверстия и передним отверстием крыловидного канала; между этими отверстиями и клиновидно-нёбным отверстием, между круглым отверстием и передним отверстием крыловидного канала.

Результаты. Установлено, что форма крыловидно-нёбной ямки отличается от формы пирамиды тем, что в ней выделяются четыре части: основная, прилежащая к клиновидно-нёбному отверстию, и воронкообразные сужения: преддверие крыловидного канала, преддверие большого нёбного канала и преддверие крыловидно-верхнечелюстной щели. Полученные данные свидетельствуют о незначительных индивидуальных различиях размеров крыловидно-нёбной ямки и однообразии её формы у детей 3–5 лет. Выяснены пространственные взаимоотношения устья большого нёбного канала, переднего отверстия крыловидного канала, круглого отверстия и клиновидно-нёбного отверстия, определяющие положение нервов в крыловидно-нёбной ямке. На основании полученных данных построена трёхмерная реконструкция крыловидно-нёбной ямки.

Заключение. Крыловидно-нёбная ямка у детей в возрасте 3–5 лет (в период сформированного молочного прикуса) характеризуется сложной структурой полости, предполагающей иное, чем принято считать, положение крыловидно-нёбного узла в ней. Это обстоятельство, а также впервые определённые нами размеры крыловидно-нёбной ямки должны учитываться при разработке оперативного доступа к крыловидно-нёбной ямке и крыловидно-нёбному узлу.

Восстановление целостности гиалинового хряща — одна из нерешённых проблем регенеративной медицины. В случае повреждения дефект замещается волокнистой соединительной тканью, что ведёт к потере биомеханических свойств самого хряща.

В обзоре рассмотрены сложные молекулярные механизмы, лежащие в основе репаративного хондрогенеза, и представлены примеры восстановления целостности хрящевой ткани, относящиеся к разным видам животных. Описаны сигнальные пути и клеточные реакции, способствующие восстановлению хрящевой ткани, начиная с регенеративных способностей рыб и амфибий (ежовый скат и аксолотль) и заканчивая необычными примерами хондрогенеза ряда представителей млекопитающих (голый землекоп и мышь рода Acomys). Понимание динамического взаимодействия между факторами роста, цитокинами и компонентами внеклеточного матрикса проливает свет на сложные сигнальные пути, управляющие репаративным хондрогенезом.

Сравнительный анализ в данном обзоре выявляет как консервативные, так и видоспецифичные молекулярные пути, участвующие в регенерации хряща, что даёт ценную информацию для трансляционных исследований. Раскрывая генетические и эпигенетические детерминанты, управляющие «экстремальными» примерами репаративного хондрогенеза, настоящий обзор представляет собой всеобъемлющую основу для разработки стратегий лечения, направленных на улучшение восстановления хрящевой ткани у людей.

Ипполит Васильевич Давыдовский — выдающийся патологоанатом, профессор, академик АМН СССР, внёсший колоссальный вклад в развитие патологической анатомии. Одним из направлений научных интересов учёного были вопросы геронтологии. На сегодняшний день изучение аспектов процесса старения достаточно актуально, а геронтология выделена в отдельную врачебную специальность. Авторы анализируют аспекты, раскрытые в монографии «Геронтология», а также идеи, изложенные в других работах по описанной выше проблематике. Приводится обзор основных теорий и положений, которые были предложены Ипполитом Васильевичем Давыдовским в течение становления карьеры учёного. Подчёркивается важность комплексного изучения геронтологии, неразрывно связанной с остальными разделами медицины. Рассматривается натурфилософское понимание процесса старения. Отдельно описана проблема атеросклероза в гериатрии. Приводятся примеры фундаментальных работ в других областях медицины: проанализированы учебник по общей патологии человека, в котором акцентируется внимание на неотделимость патоморфологии и патофизиологии как составляющих одной дисциплины; монография, посвящённая органопатологии, где приводится обобщённое понимание патогенеза заболеваний человеческого организма.

Ипполит Васильевич Давыдовский стремился к диалогу с клиницистами в своих печатных работах, продвигая тем самым клинико-анатомическое направление. Интересен взгляд сообщества патологоанатомов на научную деятельность И.В. Давыдовского — одного из ярчайших представителей своей специальности.